Рассказ офицера Советской армии

 

Я родился и вырос в Арзамасе, недалеко от бывшего Саровского монастыря. В 20-х годах этот монастырь, вместе с обширным и очень ценным лесом, был превращён советской властью в исправительно-трудовой лагерь. Не только кельи монахов и монастырские здания, но и храмы были превращены в бараки для заключённых. В храмах были установлены в несколько рядов нары, а сам монастырь окружён колючей проволокой. Повсюду стояли наблюдательные вышки. Гражданам не разрешалось ходить вблизи лагеря или проявлять к нему интерес. И когда прибывали новые эшелоны с заключёнными на вокзал, мы только пожимали плечами - для нас они были "враги народа". Однажды мы, несколько пионеров, случайно забрели на большое кладбище заключённых, располагающееся неподалёку от лагеря. Помню, как я был поражён размерами кладбища. На нас напал какой-то страх и ужас, и мы быстро убежали оттуда.

Во время Великой Отечественной войны меня направили из армии в военную школу. Перед отъездом на фронт мне удалось побывать дома. Это было летом 1943 года. Мать попросила меня сходить с ней в храм. В нашем городе тогда открылись храмы, религия уже не была под запретом. В храме шла торжественная служба, мать даже обратила моё внимание на то, что молятся о даровании победы над врагом и что в храме можно увидеть много солдат. Я пошёл с матерью, желая доставить ей эту радость. Возле храма я увидел много нищих, а также смело входивших в него солдат. В храме было так много народа, что мы едва передвигались в нём. В центре я увидел много свечей, горевших перед большой иконой преп. Серафима Саровского, украшенной цветами. Я не стал долго стоять там, - всё происходящее мне было непривычно, к тому же, честно говоря, я боялся встретить здесь моих прежних товарищей-комсомольцев. Ночью я уезжал на фронт. Перед отъездом мать, конечно, всплакнула и вдруг сказала мне: "Я верю, что ты останешься жив. Я буду молиться и он сохранит тебя". "Кто он?" - спросил я. "Наш святой - батюшка Серафим" - ответила мать. Не желая обидеть её, я ничего не ответил, но в душе, конечно, только засмеялся над таким предсказанием. Надо сказать, что в это время иконы висели в углу комнаты, среди них был и образ преп. Серафима Саровского. Мать объяснила, что сейчас многие стали снова вешать иконы в доме, в церквях стали крестить детей, и мальчиков часто называли Серафимами. "В честь батюшки", - добавила она.

На фронте я попал в бесконечные бои. Я был дважды слегка ранен, награждён и получил повышение. Летом 1944 года, во время решительных боёв на польской границе, я был серьёзно ранен и лежал без сознания несколько дней. Как я потом уже узнал, врачи не надеялись меня спасти. И вот - хотите верьте, хотите - нет -именно в то время, когда мой организм боролся со смертью, мне приснилось, что я снова пионер, и мы с ребятами гуляем в лесу возле Саровского монастыря, - как в тот раз, когда мы однажды забрели на кладбище заключённых. Я почему-то отстал от других и потерял их из виду. Страх охватил меня. И вдруг из леса вышел старичок. Он быстро подошёл ко мне, глянул мне прямо в глаза, положил свою руку мне на голову и сказал: "Ты будешь жить! Твоя мать вымолила тебя!" Я не успел прийти в себя, как он уж исчез. Я проснулся... Я был в больничной палате, а не в лесу. У моей койки стояли доктор и сестра и о чём-то разговаривали. Я услышал слова: "Кризис миновал!"

Я упорно стал вспоминать, где же я видел этого старичка, который мне приснился, и вдруг вспомнил: в арзамасской церкви, на иконе.
Татьяна Владимировна КАЛИНИНА